Дмитрий Мамулия. Кино и психоанализ.
В Теорию
1.
Когда я шел сюда, чтобы что-то сказать перед людьми которые называются психоаналитиками, перед людьми, для определения рода деятельности которых, смыслообразующим понятием является «анализ», я сильно волновался. Я боялся, что буду говорить одно, а они будут видеть другое. Я буду что-то скрывать, а они по следам и уликам будут видеть именно то, что я скрываю, и даже более того — то, чего я сам о себе не знаю. Ведь мы никогда не знаем, чем мы являемся. Я вспомнил грезу героини «Бессмертия» Милана Кундеры. Сейчас не вспомню ее имени, но отъявленно помню картину. Занимаясь любовью с мужем и глядя ему в лицо, она отчетливо видела выражение лица его матери, своей свекрови. Она смотрела сквозь лицо мужа, видела нечто, что за пределами прямого зрения. И у нее нарушалось что-то в ее «любви». Ей казалось, что она занимается любовью со своей свекровью. Тут нет мысли. Тут есть РОК. И грешным делом я подумал, что именно это и есть точка пересечения кино и психоанализа. Рок, безысходность, когда меркнут и путаются мысли и когда нужно их распутывать. Я понял: предметом и психоанализа, и кино является человек, попавший в лабиринт или отправившийся туда за чем-то подобно Тезею, который отправился, чтобы убить Минотавра. Чтобы выбраться обратно, ему нужна была нить. Я понял, что эта нить и есть основание и для кино, и для психоанализа. Читать целиком