Целительное отражение.
Спаси меня как некогда от смерти
от этой жизни, что смерти равнозначна.
И.В.Гёте. Ифигения в Тавриде
Запутанный психологический триллер “Терапия Себастьяна Фитцека” (“Die Therapie”, Германия, 2023, 6 серий), поставленный по роману популярного немецкого писателя Себастьяна Фитцека «Терапия», получил столь громоздкий заголовок, очевидно, чтобы отличить его от комедийного сериала с тем же названием с Харрисоном Фордом и Джейсоном Сигелом в главных ролях.
Уже первые кадры, когда главный герой сериала, берлинский психиатр Виктор Ларенс (Штефан Кампвирт) видит себя на берегу моря, но в следующее мгновение осознаёт, что лишь смотрит на висящий на стене пейзаж, подсказывают нам, что мы имеем дело с ненадёжным рассказчиком, бессознательно искажающим собственное восприятие. Повествование построено по принципу луковицы, с которой зрителю вместе с главным героем приходится сдирать один слой ложной шелухи за другим, чтобы добраться до сердечника истины. Загадочное исчезновение 13-летней дочери Виктора Джози (Хелена Ценгель) становится тем ключевым событием, вокруг которого блуждает его больное сознание, не в силах пробиться сквозь плотную пелену мглы, обступившей его со всех сторон. Поначалу мы склонны воспринимать происходящее как реальность: через два года после трагической пропажи Джози Виктор отправляется на крохотный, затерянный в Северном море остров Паркум, чтобы в уединении записать ответы на мучительные для него вопросы журналистов об этом, так и не раскрытом преступлении. Однако множество деталей скоро заставляют нас усомниться в том, что сцены, свидетелями которых мы оказываемся, происходят наяву. Обрывки тумана обволакивают пустынный островок, куда в межсезонье не приезжают туристы, а позже на немногочисленных местных жителей обрушивается ненастье, изолирующее их от внешнего мира. Эти зловещие природные явления визуализируют состояние душевной смуты, охватившей Виктора, всё ещё не теряющего надежды напасть на след пропавшей дочери, но поставившего самому себе жёсткие блоки на этом пути.
Самым тревожным фрагментом паззла, никак не складывающегося в единое целое, Виктору кажется появившаяся из ниоткуда нервная молодая женщина, обратившаяся к нему за психологической консультацией. В романе её фамилия – Роткив – представляет собой зеркальное отражение имени Виктора. Поскольку на слух такой ребус разгадать не так просто, как в тексте, авторы сериала переименовали её в Анну Шпигель, что по-немецки означает зеркало. Призрачность этого персонажа становится всё более очевидна – Виктор не может найти никакой достоверной информации о ней, а свидетельства местных жителей о странной гостье весьма противоречивы. Её саму и Виктора мы часто видим в отражении, пока наконец пуля, направленная в Анну, не сражает Виктора, обнаруживая их идентичность и развеяв иллюзию пребывания Виктора на острове, созданного его воображением. Сложную многоуровневую галлюцинацию, в которую проваливается покалеченное сознание Виктора, он использует в качестве управляемого сновидения, призывая себе на помощь свою теневую личность, воплощённую в женском облике и призванную разрушить защитную стену, которую воздвиг его разум, чтобы спрятать от него чудовищную правду.
Очнувшись от двухлетней комы стараниями его коллеги, доктора Рота (Тристан Пюттер), Виктор понимает, что, лишь пребывая в пограничном состоянии между жизнью и смертью, он сможет вернуть себе свои подлинные воспоминания и разрешить загадку исчезновения дочери. Подобно Орфею он покидает мир живых, чтобы освободить томящуюся во тьме истину. Однако это сошествие в глубины собственного подсознания оказывается для Виктора намного более ужасным, нежели он мог предвидеть: чудовищем, причинившим вред его дочери, оказывается он сам. Но до того, как придти к этому страшному выводу, Виктор ещё раз пытается закамуфлировать собственные поступки под действия других.
Поначалу тема конфликта Виктора с Джози кажется второстепенной. Капризы взрослеющей девочки, борющейся с запретами родителей, выглядят обычными для подростка, а отношения отца с дочерью – близкими к идеальным. Их трогательная взаимная привязанность материализуется в лирической мелодии, сочинённой Джози и ставшей символом неразрывной родственности их душ: стоит одному из них заиграть эту милую безмятежную пьесу на фортепиано, как другой неизменно с радостью присоединяется к нему. Необъяснимая дурнота Джози, периодическое кровотечение из носа и потеря сознания и вовсе представляются малозначительными деталями. Но постепенно тщательно поддерживаемая родителями инфантильность Джози становится всё более заметна. Окружённая мягкими игрушками и лишённая права проколоть уши в то время, как её ровесницы уже вовсю интересуются мальчиками, Джози выглядит подавленной и болезненной, и шутки её отца, что ей не 13 лет, а 8, звучат нарочито неуместно. Допуская мысль, что кто-то может намеренно вредить его дочери, Виктор ищет виновника вокруг, и услужливое сознание подбрасывает ему мнимые доказательства, что этим злодеем является его жена. Соседствуя с пугающими видениями того, как он несётся на машине к обрыву вместе с Джози, в его памяти всплывает сцена их совместного бегства от жены, которую Виктор обвиняет в том, что та методично травила их дочь. Однако и эта чешуйка луковицы служит Виктору лишь ещё одним изобретательным способом обмануть самого себя и смягчить свою вину.
Авторы сериала решили придать характеру Виктора большую глубину по сравнению с его литературным прообразом и подарили ему предысторию, раскрывающую источник его травмы. Перед его выходом из комы Анна, которую на тот момент он ещё считает реальным человеком, произносит ключевую фразу, снимающую запоры с его сознания: «Спаси меня, как некогда от смерти, от этой жизни, что смерти равнозначна». Не понимая, из каких глубин его памяти она пришла, Виктор повторяет её, придя в себя, привлекая к ней внимание своего лечащего врача. Доктор Рот обнаруживает, что эта цитата из основанной на античном мифе трагедии И.В.Гёте «Ифигении в Тавриде». Дочь Агамемнона Ифигения, принесённая в жертву Артемиде ради благополучного исхода Троянской войны, обращает эти слова к богине, умоляя отпустить её к родным, раз уж та спасла девушку от гибели. В контексте истории Виктора эта фраза звучит отчаянным призывом защитить Джози и избавить её от грозящей ей скрытой опасности. Пробравшись в дом Виктора, доктор Рот находит там старую афишу оперы, основанной на этом сюжете, в которой пела мать Виктора. Вид этой афиши, вплотную подводящей его к самому главному потрясению его жизни, повергает Виктора в столь кризисное состояние, что его с трудом удаётся откачать.
Всё его существо противится обнаружению подлинных побудительных причин его болезненного поведения, и Виктору вновь приходится прибегнуть к помощи своего воображаемого зеркального двойника – Анны Шпигель, которой, благодаря кодовой фразе, в конце концов удаётся извлечь из тщательно запечатанных подземелий его подсознания узловое событие, повлиявшее на формирование личности Виктора. Этим событием было самоубийство его матери, после которого Виктора отправили в интернат, и мальчик оказался лишён родных. Новая семья, которую он создаёт повзрослев, и особенно любовь к приветливой и послушной Джози, кажется, навсегда излечивают его детскую травму, но взросление дочери грозит положить предел идиллии их отношений. Леденящий страх утратить безусловное обожание маленькой девочки, которая стремится к новым уровням самостоятельности, где уже нет места отцу, накладывается в восприятии Виктора на ужас смерти матери и побуждает его найти средства сделать Джози слабой и беспомощной, а, следовательно, нуждающейся в его опеке. В психиатрии такое искажение называется делегированным синдромом Мюнхгаузена в честь знаменитого выдумщика, и его весьма сложно диагностировать, из-за чего невозможно определить, насколько часто он встречается.
Своеобразие истории, рассказанной нам в сериале «Терапия Себастьяна Фитцека», состоит в том, что больной и лекарь объединены тут в едином персонаже, хотя, для того чтобы вытащить самого себя за волосы из болота собственных измышлений, Виктору приходится раздвоиться, воплотив дееспособную, стремящуюся к выздоровлению часть своей психики в отдельную псевдоличность. Большинство эпизодов, свидетелями которых мы оказываемся, представляют собой череду картин, проплывающих перед внутренним взором Виктора, и лишь ближе к финалу нам удаётся отличить реальные события от вереницы его видений. Открытие истины становится роковым для Виктора, сознание которого не может смириться с тем, что он чуть ни стал виновником гибели любимой дочери. Он находит убежище в иллюзорном мире острова Паркум, утратив всякий контакт с реальностью. Вопрос, который сериал явно не задаёт, тем не менее угадывается в заключительных кадрах. Похорошевшая и утратившая свою отроческую угловатость Джози отправляется в путешествие со своей подругой, и по дороге находит в себе силы зайти в лечебницу к отцу, которого ей как будто удалось простить. Но освободилась ли она окончательно от нанесённого ей ущерба? Не вспыхнет ли былая боль в новых обстоятельствах, заставляя мучить других? Рассказывая историю о травме, глубоко укоренившейся в сознании главного героя, авторы сериала предоставляют нам самим возможность поразмышлять о дурной бесконечности болезненного опыта, который люди склонны транслировать, стоит лишь подвернуться удобному случаю.
“Терапия Себастьяна Фитцека” (“Die Therapie”, Германия, 2023, 6 серий). По роману Себастьяна Фитцека “Терапия”. Режиссёры Тор Фройденталь, Иван Сайнц-Пардо. В ролях: Штефан Кампвирт, Тристан Пюттер, Хелена Ценгель, Андреа Ошварт, Эмма Бадинг, Мартина Эйтнер, Самир Фукс.
https://irinasvetlova.wordpress.com/