Гебоидофрения — невозможность сострадания.
Вот уже несколько дней погружаюсь в историю двух убийц, связанных одним диагнозом: гебоидофрения. Невозможность простых человеческих чувств, невозможность привязанности, невозможность сострадания, нелюбовь, презрение к ближнему на фоне восхищения самим собой, осознания себя, как венца творения.
Обязана я этим погружением одному французскому фильму Седрика Анже «В следующий раз я буду целиться в сердце» с невероятным. как всегда, Гийомом Кане.
Гийом, beau gosse нашего поколения актёров, кажется невзрачным, стёртым и непохожим на себя в роли Алана Ламарра, обычного провинциального жандарма и серийного убийцы в часы досуга. Рёв демонов, терзающих его изнутри, заглушает голос благоразумия и осторожности. Презрение к коллегам, неспособным увидеть убийцу в их рядах, толкает его на убийство, механический жест, повторяющийся ещё и ещё, без радости, без удовлетворения. Убийство, как инструмент, убийство,как доказательство собственного превосходства над окружающей серостью, смерть, как единственный способ почувствовать себя живым. Ни один психиатр, ни один следователь не смог объяснить, что толкало Алана Ламарра, терроризировавшего французскую провинцию в конце 70-х, на убийство юных любительниц автостопа. Не было в этом ни сексуального доминирования, ни жажды наживы, одна только насмешка над недалёкими коллегами, кому он рьяно помогал ловить себя самого, и ещё уверенность в собственной безнаказанности. Убийца-пересмешник был прав: признание его психического заболевания освободило его от уголовного процесса (к вящему облегчению полицейского начальства) и заперло его в сумасшедшем доме на всю жизнь.
Тот же диагноз был поставлен Роберто Зукко, 19-летнему подростку с лицом керубина на теле атлета, хладнокровно зарезавшему собственных родителей в попытке эмансипации. Ещё 7 лет в конце 80-х, после его побега из психиатрической лечебницы, длился его «звёздный час», его чары завлекали в его сети юных дев, доверчивых отцов семейств и случайных попутчиков. Убийца, насильник и фальсификатор, с холодным презрением ко всему живому и завышенной до уровня цесаря самооценкой, Роберто пришёл к самоубийству в стенах приюта для безумцев в результате страшного разочарования, не раскаяния, нет, разочарования в этом бренном мире, что не оценил его божественного всевластия и призвания вершителя судеб.
Холодный расчет… froids calculs de l’indifférence по Бальзаку, привели их к логическому страшному концу.
Отсутствие человеческих чувств, простых привязанностей, невозможность завязать и сохранить человеческие отношения, явный эксгибиционизм,толкающий человека выставлять на обозрение «черни» собственное мускулистое тело, равнодушие к чужой боли … все эти качества или симптомы, как вам будет угодно, у меня вызывают совершенно определенные ассоциации с нашим бравым президентом. Судьба моих близких совершенно определённо находится в руках больного человека, окружившего себя себе подобными или патологическими трусами.
Ау, психиатры!