Рэйчел Макэдамс: Я настаиваю на свободе. И внутри семьи тоже.
Вуди Аллен написал для нее сценарий. Она была Ирэн Адлер, пленившей Холмса, в фильме Гая Ричи. Ей досталась роль в культовом «Настоящем детективе». Но: она отказалась быть «девушкой Бонда», не захотела сниматься в «Дьявол носит Prada», отвергла фотосессию для Vanity Fair. Встреча с Рэйчел Макэдамс, для которой важны не достижения, а переживания.
В Торонто прекрасная золотая осень. И осеннее золото Торонто, и небо хрустально-кристальной чистоты, и наивные, такие канадски-домовитые теплички на крышах хорошо обозреваются отсюда – с шестого этажа грандиозного фестивального центра Bell Lightbox, из-за стеклянных стен ресторана Malaparte.
Мы встречаемся здесь, потому что она обожает Lightbox. Потому что все в нем дышит «современным пониманием культуры – не культуры-багажа, а культуры-потребности и культуры – образа жизни». Потому что здесь прекрасные спагетти и салат с киноа. Потому что после нашего разговора она наверняка сможет пойти в здешний кинотеатр на какой-нибудь важный артхаусный фильм. Потому что сюда она легко доедет на своем велосипеде. Потому что…
У Рэйчел Макэдамс всегда достаточно причин сделать что-то, что ей нравится. Она сама так говорит, эта маленькая, улыбчивая «девчачья женщина», как она себя характеризует. У нее родинки и ямочки, и озорной вздернутый носик, и смешная челка, и безупречная детская кожа, и коротко подстриженные ногти, и кеды в отважном сочетании с женственной кофточкой с оборочками и разноцветными пуговичками. В ней, 35-летней, и правда много девчачьего. Но она крепко пожимает мне руку, решительно объявляет, что изучила здешнее меню «добуквенно», поэтому сама закажет лучшее, и сама начинает разговор – спрашивает, как мне «ее Торонто» – ее любимый город, ее единственный дом, ее «место силы»…
Рэйчел Макэдамс из тех редких звезд, кто не признает интервью, а только разговоры – на равных. Ей интересны люди, она от них не устает, и у нее никогда не было такого, чтоб «поклонники достали». Ее вообще, утверждает она, «невозможно достать». И тут я настораживаюсь. И начинаю ей, такой позитивной и в своей позитивности убедительной, возражать.
Жанровое разнообразие
Рэйчел Макэдамс родилась 17 ноября 1978 года в городке Лондон недалеко от Торонто (Канада) в семье медсестры и водителя грузовика. В Университете Йорка (Торонто) получила театральное образование. А год спустя, в 2002 году дебютировала в Голливуде в комедии «Цыпочка» Тома Брэди, где не померкла на фоне короля комедии Роба Шнайдера: критики назвали дебютантку самой многообещающей характерной актрисой своего поколения. 2004 год стал для Макэдамс прорывным. Она сыграла противную эгоистку в комедии «Дрянные девчонки» Марка Уотерса и романтичную девушку в драме «Дневник памяти» Ника Кассаветиса. В 2009 году ей была доверена по-настоящему трагическая роль в «Жене путешественника во времени» Роберта Швентке, и Макэдамс заявила о себе как об актрисе большого масштаба. Другие ее проекты – роковая Ирэн Адлер в фильме Гая Ричи о Холмсе (2009, 2011 год), стервозная невеста героя в «Полночи в Париже» Вуди Аллена (2011), хрупкая Аннабель в триллере Антона Корбайна «Самый опасный человек» (2014).
Psychologies: Но ведь достать невозможно только по-настоящему равнодушных людей. А вы явно не из них. Например, известно, что несколько лет назад на пике востребованности вы больше чем на год прервали кинокарьеру, отказались от всех предложений, чтобы сыграть в Торонто в очень неоднозначном спектакле «Монологи вагины». Ощущение такое, что кино вас к тому моменту «достало».
Рэйчел Макэдамс: Дело не том, что кино меня достало. Дело в том, что у меня… такая психологическая проблема – я бы назвала ее «адаптивная дисфункция». Я со всеми стараюсь ладить, быть душкой, мне это удается… Но в какой-то момент чувствую, что больше не могу соответствовать созданным мною же обстоятельствам. Не могу ходить на пробы, не могу заходить в трейлер на съемках, не могу выносить софитов на площадке. Не могу жить! Именно это я тогда почувствовала. И поняла, что надо прерваться. Понимаете, на кухне готовилось слишком много блюд, слишком громкий грохот посуды, высокая температура от конфорок и много голосов. И тогда повар бежал в холодильную камеру! Отдышаться, на время. Чтобы услышать собственный голос, собственные мысли. И мне удалось. Я вернулась с ролью в скромном в голливудском смысле «Супружестве» (реж. Айра Сакс, 2007), где солируют потрясающие актеры – Крис Купер и Пирс Броснан, а я – невольный источник бед, объект, а не субъект. Зато этот фильм дал мне шанс сыграть в другой замечательной картине. Это был трагический Sci-Fi «Жена путешественника во времени» (реж. Роберт Швентке, 2009). Роль почти шекспировская, я называю такие роли «офелическими». Возможности для актрисы немыслимые. Она изменила представления обо мне. Мои представления о себе. Я вышла из холодильной камеры на ту же кухню. Но с собственным голосом, с пониманием себя… Нет, это не то, что называется словом «достать».
Р. М.: Ой, это правда смешно! Потому что это настолько в духе моей мамы! Она всем мама! Она и Райану была мамой, хотя он далеко не сирота! И что-то по-настоящему хорошее я от нее унаследовала. Я тоже люблю заботиться. Я иногда думаю, что с этой моей тягой к заботе и связано то, что… ведь правда, у меня было несколько романов, которые были настолько весомы, что мы их не скрывали. И все мои отношения были серьезными, были похожи на брак и не заканчивались обидами. Мы просто расходились. Просто мы больше не вместе. Но с тем, кого любишь, ты столько узнаешь о себе и о самой природе отношений! Каждый роман отделен, в нем все по-своему – это именно то, что мне так нравится в отношениях. Даже если вы расстаетесь, ты не покидаешь эту «съемочную площадку» без багажа.
Р. М.: Но мне сложно – ладить, соответствовать, быть правильной во всех обстоятельствах. Это постоянное усилие. Понимаете… Я не привыкла к такого рода усилиям. Я выросла в тихой Канаде, в маленьком уютном городке, где все друг друга знали и старались помогать. В семье, где все заботились друг о друге, где родители вместе со школы и у них уже 36 лет ясные, искренние отношения, где папа всегда всем ставил в пример мамину элегантность, а мама – папину организованность и светлый ум. Где я, старшая, сидела с младшими братом и сестрой, но это никогда мне не было в тягость, потому что они сами мне помогали сидеть с ними. Я теперь понимаю: я выросла в какой-то лаборатории эмоционального благополучия, в вольере любви. Когда я заявила родителям в 7 лет, что собираюсь стать актрисой, и даже написала им об этом письмо – состоящее из одних ошибок, конечно! – то оно было воспринято со всей серьезностью. Папа только сказал, что нужно закончить школу и найти агента, а это займет время. Сказал как взрослой. Я так к этому и отнеслась – что перед тем нужно закончить некоторые дела. Родители вообще учили нас всегда заканчивать начатое. Я вот занималась спортом, фигурным катанием. Занималась серьезно, до 18 лет, побеждала на региональных соревнованиях, но от неудач иногда срывалась. И мама соглашалась: бросай, но все-таки прежде надо закончить год или, там, соревновательный сезон. Так я научилась заканчивать то, что сама начала… И из этого гармоничного мира я попала в мир реальный. Не враждебный, а просто не всегда разумно устроенный, порой хаотичный, безрезонный – в нем не всегда следствия вытекают из ясных причин. Я столкнулась с неудачами, с отказами из-за «легкомысленности» моей внешности. Я впервые начала преодолевать – отношение к себе, вообще внешние обстоятельства.
Все будет хорошо
В наступающем году живой классик Вим Вендерс после семилетнего перерыва выпустит новый полнометражный игровой фильм «Все будет хорошо». Макэдамс сыграет Кейт, мать погибшего ребенка. В его смерти виновен Томас (Джеймс Франко), писатель, который ищет ее прощения… Похоже, это будет едва не лучшая роль актрисы за всю ее кинокарьеру.
Р. М.: Но я же занималась фигурным катанием! Фигурное катание – спорт индивидуальных достижений. В нем тебе нужно преодолевать только себя. А тут я оказалась в командном виде спорта – в жизни, где все зависит не только от тебя, где многое зависит от взаимодействия. Даже… все зависит от взаимодействия. Это был своего рода не выученный в детстве урок.
Р. М.: Я теперь выбираю команду. Не только проект, не только дело, не роль, не сценарий только. Я выбираю – с кем. Это для меня критерий. Что я буду переживать в этом сотрудничестве. Какие эмоции меня ждут. И я не о комфорте. Я о содержании командных действий. Хорошие люди, мне кажется, не могут делать плохое дело. Другой вопрос, что плохие люди вполне могут делать хорошие дела… Ну это та самая многовариантность жизни. И когда ты находишь свою команду, оказывается, например, что Пирс Броснан – самый лучший педагог на свете. И он научил меня таким чисто актерским приемам, каких не знают ни в одной актерской школе. Или что работать оказывается невероятно просто – потому что твой партнер тебе помогает. Это я о Ченнинге Татуме и наших съемках в «Клятве» (реж. Майкл Сакси, 2012). Там есть такой эпизод, когда Ченнинг выходит голышом на кухню, где я, типа, варю кофе. И я должна, ну, сыграть, как я выпадаю в осадок. Изумлена. Знаете, что устроил Ченнинг? Он вышел на эту кухню с накладным членом таких размеров… Я в первый момент не поняла, что, так сказать, орган не его. И выпала-таки в осадок. Мне даже играть ничего не нужно было. Вот это партнерская помощь, я понимаю!
Р. М.: О, в личных вопросах я жертва «химии» – по большому счету. Я будто не выбираю, такого процесса, который у меня предшествовал бы собственно выбору, нет. У меня все с первого взгляда. Мне даже кажется, что мы в большей степени жертвы наших тел и гормональных всплесков, чем нам, самонадеянным, хочется думать. Я иногда буквально физически чувствовала, что меня тянет к человеку. И притягивало! И тут дело не в достоинствах… Иногда даже в недостатках. Его недостатки, такие милые, трогательные… Неправильности, правильные именно для тебя! Это как подарки – я не люблю ценных подарков. Они обязывают, по-моему. В них есть что-то торгашеское – вроде как человек тебя высоко ценит и поэтому дарит тебе ценное. Типа: выражает твою ценность в цене подарка. А я люблю получать в виде подарка то, что продиктовано знанием человека тебя, его знаниями о тебе. Что-то интимное, что выразит вашу… объединенность.
Р. М.: Самое удивительное, что да.
Р. М.: Не скажу. Таких тайн я не выдаю. И потом, мы про мою «командность»! Так вот, меня тянет и притягивает, а дальше вступает… Понимаете, мне нравится чувствовать себя частью некой общности – дружеского, семейного круга, городского сообщества. Наверное, поэтому я и не понимаю, как человек может быть моим партнером, но при этом не дружить с моими друзьями и не ездить на рыбалку с моим папой. И как я могу любить человека и не стать подругой его сестры? Для меня соединение людей, которые любят друг друга, – это соединение их семей и даже шире – кланов.
Р. М.: Черт, да я как раз против всех этих семейных ценностей! Этого фундаментализма! Я не семейный человек, я абсолютный романтик! Я считаю, что нас соединяют только чувства. Не обязательства, не идея верности. Только чувства. Хотя я… Я люблю свой садик. И свою кухню. Я не настаиваю на семейных ценностях, я настаиваю на свободе внутри любого сообщества, и семьи тоже. Но я домостроитель. Я люблю свое пространство. Вот как больше десяти лет назад мы купили с братом дом, так в нем и живем – каждый в своей квартире, но не расставаясь. И сестра – она гример – часто выступает моим личным визажистом и часто со мной путешествует. Тут фокус еще и в том, что самые близкие, они не боятся прямо высказанным мнением повредить вашим отношениям – ты для них кем был 30 лет назад, тем и остался. И они всегда говорят тебе правду. А что ценнее, чем правда, высказанная с любовью?
Р. М.: Нет, я не стесняюсь наготы! Я могу сниматься в «голых» сценах, у меня тут нет предрассудков. И не понимаю, что за красота в том, что Форд одет, а Кира Найтли и Скарлетт Йоханссон полностью раздеты. Зачем это нужно? Что тут кроме эксплуатации обнаженности, эксплуатации тела? И главное: я ненавижу, когда мной манипулируют. А меня никто не предупредил о подобных условиях съемки.
Р. М.: А я считаю, есть штука престижнее, чем оказаться на обложке Vanity Fair. Это отказаться от обложки Vanity Fair.
Четверо ее любимых
Похоже, что Рэйчел Макэдамс – человек бесхитростный. Ее избранники – чаще всего коллеги, и отношения завязывались «по месту работы». Что, естественно, немного наивно…
Райан Гозлинг, один из самых интересных актеров своего поколения (сейчас ему 34 года), был вместе с Рэйчел почти 4 года. Они встретились на съемочной площадке «Дневника памяти» Ника Кассаветиса (2004), романтической драмы, прославившей обоих. Они расставались и вновь соединялись, их отношения явно были непростыми…
Джош Лукас, «король коварства», старше Макэдамс на 8 лет. После романа в 2009 году они расстались из-за «категорического несовпадения жизненных планов».
Майкл Шин, знаменитый британец-валлиец, вместе с Макэдамс снимался в «Полночи в Париже» Вуди Аллена. Их роман начался в 2010 году и длился три года. Именно Шин, возможно, выразил чувства всех возлюбленных актрисы: «Рэйчел живет в Торонто. Я имею в виду – только там она живет полной жизнью и дышит полной грудью. И никуда оттуда уезжать не хочет… Это ее дом. Не мой».
Патрик Сэмбрук – наконец-то тоже канадец и тоже живет в Торонто. Известный музыкальный продюсер старше Рэйчел на 10 лет. А это, как говорил Хамфри Богарт – Рик в классической «Касабланке», «начало прекрасной дружбы». В. Б.