Юлия Тарасенко. «Обещание на рассвете»: золотая клетка материнской любви.
«Нельзя так сильно любить одного человека. Даже если это ваша мать». В апреле на больших экранах некоторых городов еще можно увидеть «Обещание на рассвете» — бережную экранизацию книги Ромена Гари о великой, всепоглощающей и разрушительной материнской любви.
Мать любит сына. Неистово, нежно, оглушительно. Жертвенно, требовательно, забывая себя. Мать мечтает о его великом будущем: он станет известным писателем, военным, послом Франции, покорителем сердец. Мать кричит о своих мечтах на всю улицу. Улица в ответ щерится и смеется.
Сын любит мать. Неумело, трепетно, преданно. Неуклюже пытается следовать ее заветам. Сочинительствует, танцует, учится стрелять, открывает счет любовных побед. Он не то чтобы живет — скорее пытается оправдать возложенные на него ожидания. И хотя поначалу мечтает о том, чтобы выдать маму замуж и вдохнуть полной грудью, «мысль, что мать умрет раньше, чем сбудется все, чего она ждет», ему невыносима.
В конце концов сын становится известным писателем, военным, послом Франции, покорителем сердец. Только той, что могла бы это оценить, уже нет в живых, а наслаждаться этим сам и жить для себя он не может.
Мать героя не принимает сына таким, какой он есть, — нет, она лепит, кует из него идеальный образ
Сын исполнял и будет исполнять не свои — мамины мечты. Он дал себе слово «оправдать ее жертву, стать достойным ее любви». Благословленный однажды сокрушительной любовью и в одночасье ее лишенный, он обречен тосковать и остро переживать свое сиротство. Писать слова, которые она никогда не прочтет. Совершать подвиги, о которых она никогда не узнает.
Если применить психологическую оптику, «Обещание на рассвете» смотрится как история абсолютно нездоровой любви. Мать героя Нина Кацев (в реальности — Мина Овчинская, на экране — гениальная Шарлотта Генсбур) не принимает сына таким, какой он есть, — нет, она лепит, кует из него идеальный образ. И совершенно неважно, чего ей это будет стоить: «В следующий раз, когда кто-то оскорбит твою мать, я хочу, чтобы тебя принесли на носилках».
Мать безоговорочно, фанатично верит в успех сына — и, скорее всего, благодаря этому он и становится тем, кем его знает весь мир: военным пилотом, дипломатом, одним из самых популярных писателей Франции, дважды лауреатом Гонкуровской премии. Не будь ее усилий, мировая литература многое потеряла бы… только вот стоит ли это того, чтобы прожить жизнь в попытках оправдать чужие ожидания?
Ромен Гари застрелился в 66 лет. В предсмертной записке он написал: «Можно объяснить все нервной депрессией. Но в таком случае следует иметь в виду, что она длится с тех пор, как я стал взрослым человеком, и что именно она помогла мне достойно заниматься литературным ремеслом».
Пять фильмов о деструктивной материнской любви
«Пианистка» (La Pianiste, 2001). История мучительных отношений между профессором консерватории (Изабель Юппер) и ее престарелой матерью (Анни Жирардо), замешанных на унижениях, манипуляциях и созависимости. Рекордные три награды Каннского фестиваля.
«Мой сын для меня» (Mon fils à moi, 2006). Многим матерям тяжело смириться с мыслью, что их дитя взрослеет и стремится к независимости, а матерям деспотичным и властным — особенно. Загоняя ребенка в клетку из запретов и правил, они часто калечат ему не только психику, но и жизнь.
«Осенняя соната» (Höstsonaten, 1978). «Дочь не может простить мать, мать не может простить дочь», — писал о фильме режиссер Ингмар Бергман. Эта картина — о холодности и отстраненности, взаимных обидах и безответной любви.
«Моя маленькая принцесса» (My Little Princess, 2011). Автобиографическая история Евы Ионеско об отнятом детстве. В возрасте 11 лет Ева стала самой юной моделью, чьи фотографии когда-либо появлялись в журнале Playboy, а первые эротические снимки девочки сделала ее мать.
«Нью-йоркские истории» (New York Stories, 1989). «Эдипов комплекс» Вуди Аллена — новелла о том, каким кошмаром могут обернуться гипертрофированные опека и любовь матери.