Дженнифер Лопес: «Я чувствовала себя собакой, которую забыли выгулять».
Ее считают иконой женской и расовой борьбы за равенство и воплощением китча. Звезда Instagram и объект насмешек в Twitter, она собирает стотысячные стадионы, многомиллионные телеаудитории и раздражает очень многих. Ей 52. Джей Ло уже знает всему этому цену.
Ястараюсь убедить Джей Ло, что я сейчас в кухне-гостиной ее дома в лос-анджелесском Бель-Эйре исключительно для того, чтобы поговорить о ней. Не о ее мнениях по посторонним вопросам, не о ее фильмах и выступлениях, не о ее отношении к ботокс-терапии и пластическим коррекциям лиц и фигур. О ней. Мне приходится именно убеждать ее, ведь она считает, что интервью с ней… «да как будто я постоянно всех поучаю: как питаться, как тренироваться, как относиться к тому и этому, как найти контакт с детьми, как… У меня в мыслях нет никого поучать. А получается так. Может, тон мой какой-то неправильный? Нахрапистый?»
Не скрою, мне кажется трогательным, что она не винит нас, интервьюеров. И трогательна ее неуверенность. Это же Дженнифер Лопес! Как она может сомневаться в своем тоне и в том, что ее мнением интересуются? Но она с недоверием пожимает плечами.
У нее сегодня опять была танцевальная репетиция чуть не весь день, и вот уже 21:30, а она только собирается обедать. Сдержанная молчаливая дама средних лет из домашнего штата моей собеседницы вносит поднос с чем-то источающим горячий пряный запах и ставит на стол перед нами. «Ешьте! Приятного аппетита!» — приказывает хозяйка, и вот тут тон ее действительно становится несколько «нахрапистым». «Ешьте, а то не успеете, за мной не угонитесь», — великодушно поясняет она. И я повинуюсь, потому что сама она ест как-то вкусно и рассказывает о еде тоже с аппетитом.
Дженнифер Лопес: Чулетас! Наше, «латиносское», блюдо. Свинина на косточках! Замаринована в наших же, пуэрториканских приправах, с рисом и овощами, которые любят в Латинской Америке, — видите халапеньо? По рецепту моей мамы. Я все детство это ела, а рецепт узнала, только когда из Нью-Йорка уехала в Лос-Анджелес, в столицу мирового шоу-бизнеса, так сказать. Звонила маме и говорила, что скучаю по Нью-Йорку, по ней, по сестрам и особенно по ее готовке. А мама диктовала мне рецепты наших домашних блюд. Я научилась готовить по-пуэрторикански по телефону: чулетас, санкочо… А, не знаете… Куриные ножки и говяжьи ребра тушатся в смеси апельсинового и лаймового сока с бататом и еще ста овощами. Дам мамин рецепт, если хотите…
А я читала, с мамой у вас были непростые отношения…
У меня, вообще-то, со всеми отношения простые — кого-то просто люблю, кого-то просто не люблю. И обычно не скрываю ни того, ни другого. В этом смысле я похожа на маму. Но она бывает… да, непреклонна. Нас с сестрами воспитывали в строгости, мама же учительница. После школы я поработала секретаршей в юрфирме и поступила в колледж на факультет бизнеса. Мне хватило семестра — не мое…
Стало окончательно ясно, что мое — это танцы. Я всегда танцевала — с пяти лет ходила в школу танцев, училась классическому балету, фламенко, чечетке. В общем, я бросила колледж и поступила в студию Фила Блэка, лучшую школу современного танца тогда в Нью-Йорке. Родители были возмущены, особенно мама. Она сказала, что раз уж я решила жить своим умом, то должна съехать из дома. Ночевала я первое время в студии, как-то справилась.
Восемь месяцев мы не виделись и не разговаривали. А потом я решила: хватит. Мама тогда обожала Барри Манилоу, он был так популярен в 1980-е… Я взяла два билета на его концерт, это было совсем рядом со студией. И пришла к маме. Мне показалось, что она ждала, когда я приду… Сейчас она, наверное, самый близкий мне человек. И детям моим тоже… Но домой я тогда не вернулась. Дело не в гордости, нет. Просто это было уже необратимо — я выбрала свою жизнь.
ЗАМУЖ НЕВТЕРПЕЖ
Лопес основала собственную продюсерскую компанию Nuyorican («Ньюйориканец», если по-русски), чтобы делать те фильмы, которые она считает нужным делать. И играть те роли, которые сама выберет. Но трудно было ожидать, что она выберет роль… себя. Ну, почти.
Завязка нового фильма «Первый встречный» несколько напоминает ее отношения с бывшим мужем, певцом Марком Энтони: Лопес тут играет сверхпопулярную певицу-«латину», которая за несколько дней до свадьбы со столь же популярным рэпером обнаруживает его неверность. И стремительно решает выйти замуж за человека из публики, простого учителя, отца-одиночку.
Тут сходство с жизнью актрисы заканчивается, но начинается самое интересное: ведь «Первый встречный» — и романтическая комедия, и… исследование психологии отношений представителей разных социальных классов.
В ролях: Дженнифер Лопес, Оуэн Уилсон, Малума.
В прокате с 10 февраля
Вы говорите, что похожи на маму некоторыми чертами характера. Означает ли это, что со своими детьми вы тоже строги?
Хм, я, честно говоря, даже никогда и не задумывалась об этом… Наверное, нет… Потому что… Знаете, Эмми и Макс удивительные люди! В них столько сочувствия к другим, столько понимания! Года три назад… да, им было лет десять, их няня заболела. Так они жутко переполошились, пытались варить какой-то специальный суп — куриный бульон с имбирем, им одноклассница сказала, что это первейшее средство против гриппа, — и бежать с ним к ней. И так постоянно. В прошлом году, на пике пандемии, Эмми плакала и спрашивала меня: «Мама, почему это? Почему люди умирают и врачи не могут им помочь?»
И что вы ответили?
Сказала честно, что не все в мире в нашей, человеческой, власти. Но в нашей власти не опускать руки и держаться. А что тут еще ответишь? И это было просто — я правда так думаю, а Эмми очень верующий человек. Это от бабушки, конечно, и от теть, моих сестер, — женская часть семьи искренне религиозна. Когда бабушка остается с детьми, молитва — обязательный ритуал.
А вот Макс, мой сын, другой человек. Он по натуре активист. Когда участники Black Lives Matter призвали к маршу против полицейской жестокости, я, хоть и сочувствую им как «латина», идти на марш не собиралась — все-таки привыкла по понятным причинам избегать толпы. Но Макс сказал, что его геймеры на Youtube считают, нужно присоединиться. Он был убежден: мы все должны пойти, особенно я, потому что таких, как я, услышат.
И знаете, это было потрясающее чувство — оказаться среди тех, кто, как и ты, против насилия власти. Я была не в толпе, а среди единомышленников и даже скорее… единочувствователей. Без Макса мне не удалось бы пережить это ощущение единения. В общем, теперь бы я сказала, что скорее Макс с Эмми держат меня в строгости, чем я их. Я считаю, дети делают нас лучше — заставляют демонстрировать лучшую сторону себя. И мы стараемся — стыдно же перед ними, если что. Тем более что, по-моему, они поколение более эмпатичное, чем мы.
Как думаете, почему?
Думаю, это как раз плюс социальных сетей. Они узнают о тяготах других людей, причем из первых рук, непроизвольно вырываются из кокона семейной заботы, родительского благополучия. И это хорошо.
Вы и сами активны в социальных сетях. И делитесь в Instagram очень личными моментами…
Конечно! Это же мой шанс показать, кто я на самом деле. Не дива, не звезда, не завсегдатай красных дорожек. И не только маниакальный «достигатель». Я человек. Которому за 50, у которого есть дети, сестры, родители…
Но при этом ваша страница в Instagram довольно бесконфликтна. Там все блестит и переливается, никаких проблем!
Ага. А с какой стати я буду грузить публику своими проблемами? В конце концов, я артистка, я развлекаю. Моя задача окрылять, вдохновлять, облегчать людям жизнь, а не навешивать на зрителя и слушателя свои тяжести. Но для меня соцсети — поддержка.
Я начинала карьеру в 1990-е, такого шанса рассказать, кто мы, люди моего поколения были лишены. Тогда власть таблоидов была безгранична. Ты под прицелом, именно прицелом, фотообъектива папарацци и ничего не можешь этому противопоставить. Они поднимают тебя на смех, обсуждают фигуру и конкретно попу — а я ведь никогда не была худышкой и разительно отличалась от высохших, будто из какого-то человеческого гербария, моделей Vogue того времени. Мне это было обидно и дико — я же из латиноамериканской семьи и из черно-латинского Бронкса, где округлости считались как раз желательной нормой…
В общем, все это меня задевало. Я теперь знаю, что меня не так уж сложно задеть. Едва став хоть сколько-то известной, я столкнулась с такой критикой! Я безвкусна, я нахальна, «можно вывезти девушку из Бронкса, но нельзя вывести Бронкс из девушки»… И я начала сомневаться в себе — певица ли я на самом деле? Актриса ли? Профессионально ли я танцую? Было тяжело.
Но вы справились. И как?
Просто в какой-то момент сказала себе: нельзя становиться жертвой чьих-то мнений. Нужно продолжать делать то, что нравится, но усерднее, лучше. И доказать свое право на существование здесь, сейчас и в том качестве, которое я мыслю для себя единственно возможным. Доказать себя — я так это называю. По мне, это неплохое топливо для движения по жизни. Я же из Бронкса! Я не соглашаюсь на нечто среднее. Мне нужна вершина.
И не важно, кто что об этом думает. Правда, это полдела, когда речь о чьем-то мнении. Хуже, когда ты сам вдруг осознаешь свою несостоятельность, что ли. Я это остро ощутила на пороге развода с Марком (Марк Энтони — певец и композитор, бывший муж Лопес и отец ее детей Макса и Эмми. — Прим. ред.) Ну что это такое — я в третий раз замужем, и вот опять ничего не получилось? А у нас маленькие дети. И кляну свой романтизм — ведь я правда верю в это «и жили долго и счастливо…». Но чувствую себя несчастной. А считаю, что мы все-все должны быть счастливы. Нельзя жить без счастья. Нужно что-то делать, и это что-то — развод. Но ощущение провала, оно же преследует тебя.
Главным образом из-за детей?
Нет, из-за собственных ошибок! В отношениях так трудно их избежать… С детьми для меня проще: у них не должно закрадываться сомнений в том, что их любят. Они должны быть уверены, что занимают чрезвычайно важное место в вашей жизни… И знаете что еще… Хорошо, если они видят, что развод для родителей — облегчение, а не потеря и травма. Может быть, это главное. Даже важнее любви. Важнее, когда они живут в атмосфере… освобождения от тяжелых пут, что ли.
Но вот новые отношения, и новое расставание…
О, это совсем другая история! Мы с Алексом (Алекс Родригес — профессиональный бейсболист, звезда спорта в США, бойфренд Лопес на протяжении трех лет. — Прим. ред.) просто с отсрочкой поняли, что лучшее «аморфное» состояние наших отношений — дружба. Дружба домами, семьями, наши дети — у Алекса две дочки — продолжают встречаться и дружить.
Мы дважды откладывали свадьбу не просто из-за пандемии, хотя и она имела значение: мы дома, наконец проводим время вместе — вшестером, — и ты наконец можешь прислушаться к своим подлинным ощущениям. Я вообще благодарна локдауну, хотя понимаю, для многих это прозвучит кощунственно, но предыдущий год у меня был слишком насыщенный — продюсерская работа над фильмами, съемки «Первого встречного», запись нового альбома, выпуск собственной косметической линии… А тут мне пришлось остановиться. Мне, чей главный инстинкт — заполнить работой каждое мгновение жизни. И так я жила всегда, с детства!
Так что вначале я чувствовала себя собакой, которую забыли выгулять. Но остановиться было важно и правильно. Да теперь кажется, что я и не знала своих детей раньше, до пандемии, хотя вроде бы постоянно старалась быть с ними!
Но счастье, что узнала. И узнала, что иногда глубокое дружеское чувство мы принимаем за влюбленность. У нас с Алексом столько общего: латиноамериканское происхождение — его родители из Доминиканы, схожее воспитание, он тоже пережил широкую известность, у него тоже двое детей… А общность так легко принять за любовь…
Знаете, если честно… Я ваша сверстница, и мне странно слышать про влюбленность после пятидесяти. Я не считаю, что в определенном возрасте женщины могут переживать такие страсти. И это не эйджизм, а реальность, в том числе физиологическая. А в то же время миру стало известно о вашей новой старой любви, о воссоединении с Беном Эффлеком, с которым вы когда-то были помолвлены…
Ох, спорить не буду. Мне 52 — не тот возраст, когда обсуждают возраст. Если вы скажете, что есть вещи поважнее любви, я, конченый романтик, скорее с вами соглашусь. Но любовь… Она разная. Есть какое-то пространство в тебе, пустое. Страсти страстями, но пустота… она зияет. И вдруг появляется он. Заполняет зияющую пустоту. Понимаете, мне к пятидесяти двум удалось достичь… точки счастья. Алекс смеется: «Я не знаю другого человека, который жил бы такой же химически чистой жизнью». Я никогда не пила, не курила, наркотики даже не пробовала, 30 лет пью кофе без кофеина, еда — только органическая. Действительно смешно — химически чисто.
Но если серьезно: я живу чистой жизнью не только химически. Я делаю исключительно то, что считаю важным и нужным. Я окружена людьми, которые любят меня, заботятся обо мне и которых люблю я — от мамы с папой до моего гримера. И всем им я могу показать, как их ценю. Это такое удивительное время жизни… Время чудес. То есть интуиция говорит мне, что теперь возможны чудеса. Вы видите, они уже начали случаться. Уверена, впереди еще много чудес. Как я стану бабушкой, например. Что уже не за горами, между прочим.
НЕ РЖАВЕЕТ
Так говорят про старую любовь, и мещанская истина получила подтверждение в сентябре на Венецианском кинофестивале. Дженнифер Лопес и Бен Эффлек, обручившиеся в 2002-м и расставшиеся в 2004-м, ставшие супругами и родителями по отдельности, появились вместе на премьере «Последней дуэли», где сыграл Эффлек. Так они официально заявили о своем воссоединении.
Лопес уклоняется от разговоров о «новой старой любви». Зато Эффлек вполне откровенен: «Мы провели вместе почти 4 года. Нам обоим было тогда около 30. В какой-то степени мы сформировали друг друга, наша любовь была частью взросления каждого. Мы стали частью друг друга. И к пятидесяти эта часть во мне все чаще напоминала о себе. Тем более что Дженнифер, конечно, дива, но и редкая заноза в заднице. Ее нельзя забыть — она саднит».
https://www.psychologies.ru/