Мефисто.
Мефисто (Mephisto), реж. Иштван Сабо, 1981.
Мефисто — не просто дьявол, но глобальное Зло. На какие подлости способен человек ради денег, карьеры, славы, власти? На какие подвиги – во имя справедливости, правды и добра? А на что способен ты? Перерождение случается вверх, а случается и вниз, и вниз оно случается, увы, чаще. Вверх по лестнице, ведущей вниз.
Экранизация романа Клауса Манна «Мефисто: история одной карьеры».
Вопросы для подробного психоанализа ЗДЕСЬ
Основная психологическая тема: самопознание, политика, социальная драма, выбор, трансформация, власть, творчество, покаяние.
Мотто: Нельзя спрятаться от политики.
Круг психологических проблем:
- самопознание
- талант
- расизм
- провинция
- карьера
- амбиции
- комплекс неполноценности
- блеф
- фашизм
- политика
- ценности
- конфликт
- классовые различия
- социальная драма
- идеология
- свобода
- неуважение
- компромисс
- толерантность
- выбор
- национализм
- трансформация
- успех
- слава
- пропаганда
- искушение
- игнорирование
- отрицание
- цензура
- психологические защиты
- борьба
- унижение
- лесть
- дискриминация
- диктатура
- сомнения
- шантаж
- рационализация
- власть
- раскаяние
Системы отношений:
- провинция-столица
- личность-общество
- человек-государство
- муж-жена
- человек-власть
- свобода-рабство
Черты характера:
- тщеславие
- слабость
- сентиментальность
- лицемерие
- принципиальность
- гордыня
- честолюбие
- порядочность
- благородство
- конформизм
- подхалимство
- подлость
- трусость
- эгоизм
- самовлюбленность
- нарциссизм
- амбициозность
Эмоциональная парадигма:
- страдание
- раздражение
- влюбленность
- страх
- триумф
- радость
- амбивалентность
- стыд
- презрение
- ненависть
Нравственные категории:
- ложь
- уважение
- совесть
- предательство
- ответственность
Символизм, метафоры:
- маска
- театр
- скульптура
- листовки
- стадион
- прожекторы
Выразительные средства:
Дополнительные вопросы:
- В чем причины страданий и комплекса неполноценности Хендрика?
- Почему Хендрик не любит свое имя?
- Почему трудно бороться со своими демонами в одиночку?
- Как политическая ситуация влияет на индивида?
- В чем заключается комплекс провинциала Хендрика?
- Как трансформируются ценности и характер Хендрика?
- Кого и что предает Хендрик?
- Не живет ли в каждом из нас Мефистофель?
- Какие психологические защиты использует Хендрик?
- Кому Хендрик продает свою душу?
- Являетсяли талант оправданием вранья, подлости и предательства?
Цитаты:
- — Плохо, что я – актер провинцеального театра. – Чем же плохо? А чего ты хочешь?
- Я не люблю свое имя.
- Трудно самому бороться против того, что я начал в себе осознавать.
- Каждый национал-социалист – подлец. Об них можно только замараться.
- Вам всегда будет хорошо, что бы ни случилось в нашей Германии.
- Значит, этот хвастливый тип стал нашим канцлером? А я думал, что к социал-социалистам не надо относиться серьезно.
- Ты думаешь, что спрячешься от политики?
- Нам нужно создать умственную таможню против культурной контробанды.
- Не живет ли в каждом из нас Мефистофель? Он входит в ряд наших национальных героев.
- Но это невомзожно – быть со мной и с ними одновременно.
- Я хочу быть хорошим!
- Они не приняли наш новый порядок и тем самым подписали себе смертный приговор.
- Политика – это тоже театр. Здесь тоже идет игра, только сцена у нас весь земной шар.
- Мне кажется, я всегда был талантлив, но всегда был труслив.
- В Германии должен быть театр, который будоражит мысль.
- Весь народ не может эмигрировать.
- Я женат на театре.
- Коготок увяз, всей птичке пропасть.
- Я только актер и все.
Отзывы:
- Внароде не случайно закрепилась мысль, что артисты и проститутки служат любой власти. Главный герой «Мефисто», за которым, как известно, стоял реальный человек по имени Густав Грюндгенс, как раз из таких. Его зовут Хендрик Хефген. Он играет на малой сцене, строго по Брехту, разглагольствуя о революционном театре для рабочих. Но когда власть в стране захватывают нацисты, Хендрик с легкостью встраивается в новый порядок и добивается славы, заключая, по сути, дьявольскую сделку. Вместо свободы герой выбирает любовь столичной публики и признание властителей. Компромисс за компромиссом, премьера за премьерой — и вот уже нацисты аплодируют этому мелкому бесу. Философия артиста проста: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу, потому что я — в театре. https://bg.ru/bg/weekend/cinema/26812-mephisto
- После реабилитации в 1949 году Густава Грюндгенса, большинство изданий отказались печатать роман Клауса Манна, сочтя использование реальной истории в нем угрожающей репутации великого немецкого актера. Манн ответил издателям — 22 мая этого же года он покончил с собой. Ведь настоящее искусство не терпит компромиссов. https://www.kinopoisk.ru/user/8979/comment/68503/
- Сабо никакого снисхождения не допускает. Герой его ленты – точнее Мефистофель внутри него – коварен и опасен. В исторических декорациях восхода фашизма этот образ мерзок, беспринципность и приспособленчество сокрыты под пестрым костюмом оправдательных гуманистических конструкций, а любое внешнее проявление – суть игра, очередная роль, увлекающая – но, лживая.
Сабо противопоставляет театр жизни. Действительность требует филигранного, безоговорочного самоопределения, принципиальности, генеральной линии, а иначе – сегодня играешь ты, а завтра начнут играть тобой. Успех изменчив. Реальность и здесь коварна и текуча, волну не оседлать – воздушные замки имеют свойство иной организации времени и пространства – из того же входа всегда выходишь в другое место, чем вошел. И пока оседлаешь волну – сверху накатит новая – и утопит.
Хендрику вообще не место в какой-либо устойчивой действительности, его дом — театр, его жизнь – роли, его слова – ожившие тексты пьес. Он зря поставил на конформизм – для этого требуется еще больше душевных сил, совсем другая, рациональная, расчетливая модель отношений с реальностью. Сознательная подлость. Аналитичное гадство. А у него просто так получалось. Лицо у Хендрика мягкое, лишенное жесткости и однозначной завершенности, рукопожатие нежное. Это — архитипическая обтекаемость перед лицом жизни, порождающая виртуозное приспособленчество — искусство, перешагивающее границы сцены, стирание грани, несущее хаос комфортабельной беспринципности. Виноват он или обречен? Ответа нет. https://www.kinopoisk.ru/user/19825/comment/243856/ - Сколько запала, сколько огня в речах Гитлера. Сколько запала, сколько огня в игре Хофгена. Великие актеры, великие неудачники. Связанные в «Мефисто» стремлением разрушить все преграды к успеху, создать нечто грандиозное, нечто невозможное с помощью той силы, что вечно хочет блага, но вечно совершает зло. Не смотря на то, что «архитектор» новой Европы ни разу не появляется на «сцене» его тень незримо скользит за кадром и достаточно услышать, как выступает Хофген, что бы вспомнить «Триумф воли» и речи фюрера. Слишком сильно сходство, чтобы быть случайным, слишком хорошо известно, куда может привести искреннее желание принести людям свое лучшее будущее, если все средства хороши. Хендрик Хофген алчет славы и признания, ровно настолько чтобы продаться новому режиму. Он талантлив и одержим искусством, но слишком слаб, чтобы создать и воплотить в жизнь свою идею лучшего мира. Сюрреалистический и кинематографический финал «Мефисто» ставит огромную световую точку в его кино-жизни. Хофген всего лишь актер, который не понимает, чего от него хотят. Фауст, а не Мефистофель, хотя и носит его личину, настолько успешно, что соблазняет души прямо с театральной сцены. Сначала добродушным игривым дьяволенком, затем самым настоящим национал-социалистическим дьяволом. Иштван Сабо лишний раз дает понять какова сила таланта поставленного на службу злу (добру) и эгоизму своего хозяина. Таланта, который лучше бы так и лежал зарытым в землю.
Судить легко спустя годы, это все равно, что прощать из слабости. Хофген всего лишь человек и ничто человеческое ему не чуждо. Его желание банально — богатство и слава. Притом славы он хотел много больше, чем всего остального. Сделка с собственной совестью не самое страшное преступление, которое человек совершает против самого себя, но возможно самое страшное против всего человечества. К несчастью (или, наоборот, к счастью) люди никогда не видят всей картины мира сразу, лишь крохотные частички, песчинки. Клочок неба, за которым только угадывается невозможная, бесконечная вселенная. Марширующих детей в коричневых рубашках, за которыми даже не угадывается Хатынь. Не суди, да не судим будешь. Сабо и не судит, не использует то наследие, что оставили после себя нацисты, чтобы воздействовать на зрителя. Он лишь рассказывает историю, переносит на экран роман К. Манна, без нерва и излишней кинематографичности, допуская искусственность от искусства, как способ воздействия лишь в конце.
Каждый рано или поздно делает выбор между добром и злом. И выбранную сторону будет сменить совсем не просто. Хофген хочет исправить большое зло с помощью маленьких добрых дел, укрывает еврея, спасает любовницу, но своими пропагандистскими речами губит намного больше. Творческий гений рождает не только прекрасное, но и ужасное, заставляет поверить в то, что превосходство одной расы над другой справедливо, обмануть тех, кто верить не хочет, отвлечь грезами о прекрасном будущем, о тучных полях и здоровых детях, беловолосых, чистокровных арийских детях. Даже использование этого гения во благо – манипуляция. Фильм, который рассказывает о добре и зле влияет на зрителя, навязывает ему систему ценностей сценариста, режиссера, самого времени. Главное не забывать, что все относительно, что сторон у медали много больше, чем видно глазу, что идти в любом случае надо до конца, раз был сделан тот самый первый, пусть и ошибочный шаг. Хофген прекрасно понимает цену себе и своим поступкам, идет сознательно на них, потому что это единственный способ жить грезой, такой же, как Тысячелетний Рейх. Это ничего не меняет. Итогом всегда будет разочарование и пустота там, где раньше билось сердце. Мефистофелевский дух умрет вместе с фаустовской душой. А дальше останется только существовать и пожинать то, что посеял, каждый колосок, который будет кричать под серпом, и истекать кровью. https://www.kinopoisk.ru/user/1/comment/1850413/ - Мефисто, – не Мефистофель, потому чтооно, потому что огромно, бесчеловечно и неизменно притягательно. По-своему. Коллективное сознательное немецкого народа, конформизм поневоле и по желанию, духовные поиски, вечное «быть или не быть» и неприметное зло обывательской натуры – всё это венгерский режиссер вложил в свою антитоталитарную притчу, а потом распял и оставил висеть в воздухе немым вопросом. Главный герой – одаренный актер Хендрик, который мучается, рвет на себе волосы, рыдает, алчет славы и кладет свои силы на алтарь нового режима. А режим – он рядом, скользит мрачной шекспировской тенью вдоль стен провинциального театра, улыбается губами нового премьер-министра и зловеще чеканит слова из радиоприемников. Там что-то было про талант: ах, да, ведь это часть той силы, что хотела благо, а получилось, как всегда – только зло. Ещё было про иллюзии: талант хотел невозможного, вечной жизни на афишах, в умах и немного в сердцах, хотел искусить, вкусить и выбросить людские души, а ведь он только мелкий бес, песчинка, муравей – он никто, он простой человек. Но человек с подлинным дьяволом дружбу вести не может, как перефразом объяснет ему нацистский лидер. Затопчет, использует, изуродует тебя народ, у которого девять кругов души завились такой спиралью, что не поймешь, в ком же его дух – в докторе Фаусте или создателе Майн Кампфа. Его этнически много, а ты один. Поэтому в размышлениях о людях режиссер ставит уверенную точку, а неприкаянный бесенок остается ни с чем.
Любое тоталитарное начинается с отката. Поднажмет своей безумной массой, вставит палки в колесо времени, превратит стагнацию в фанатизм, сбросит все старообрядческое, понаставит новых идолов на каждую полку и многозначительно плюнет в вечность. И развратит. Непременно развратит – тело ли, душу, или все вместе, разом, чтобы потом легче было изгонять демонов прошлого. Недаром фильм начинается с пасторальной сцены из немецкой оперы, где мы слышим ещё не лающий язык, и видим самое важное – глаза людей в зале. Везде они: одухотворенные, счастливые, печальные, нежные, яростные – живые. И у каждого свои, и каждый по себе, но все они объединены чем-то более прочным, чем ксенофобией. Но потусторонняя сила возьмет верх, и слезы восторга подменит запойный гимн и шабаш с пляской десятка мефистофелей на балу в доме Хендрика (и хорошо, что не Воланда). Средневековым людям нужно не много: оккультизм вперемешку с ортодоксальностью, поменьше моралите и кусок земли от феодала. Разврат же здесь один – и он в искусстве. В стройных ножках танцовщиц, обтянутых дешевыми чулками, в безвкусно-помпезных статуях свежих героев, в идеологии и маслянистых глазках элиты, сидящей в национальном театре. Культура же – это падшая женщина, фройляйн с сомнительным цветом кожи, которую остригли, оголили и поставили под брезгливый взгляд новой власти. Гитлер любил женщин с большой грудью, и теперь культура что мать для чистокровной расы; пышногрудая, сочная, материальная своей плотской красотой и вскармливающая целое поколение одинаковых арийских мальчиков в черных шортах и девочек с шиньонами из славянских волос. Для продолжения рода, для укрепления веры, и далее по списку. Нацисты действительно совершили невозможное: за дешевку и расистские индульгенции надули философские души настолько, что вассалами при феодале остались буквально все.
Но каждый великий диктатор – немного актер, играющий жизнью толпы, и, в конце концов, наблюдающий за тем как его город сгорает дотла. Каждый великий актер – всегда немного неудачник, потому что рано или поздно он выгорает вместе с городом и пускает метафорическую пулю в висок. Да что там – вся жизнь это один сплошной театр, набитый бутафорией. Только Сабо подчеркнул главное различие: в реальности сюжетная линия де факто требует определенности, убивает всех суфлеров и отметает всякий конформизм. Не играешь сегодня сам – завтра театр сыграет тебя. Маршируй четко: айн-цвай-драй – и вот ты уже сидишь под колпаком у гаденького настоящего. Сам Хёфген со своим мягким рукопожатием и нежным цветом лица лишь очередная архетипическая неясность, уклончивость существования и приспособленчество, что вместе с потупленными глазами и умильной улыбкой перед лицом власть имущего порой творит колдовские чудеса. Или хотя бы продлевает жизнь земную на неопределенный срок – а с небесной позже разберемся, ведь кто-то уже во весь голос передает, что Gott ist tot, не дослушав оригинал до конца. Не важно, в каком ты веке – когда говорят о той Германии, то лучше промолчать: либо опасно, либо бессмысленно – уже всё сказали до тебя. А может, история одного актера как раз и говорит: не молчи. А может, и нет. Хендрику и его друзьям котел все равно приготовили, нечисть готовится почесать пятки трезубцами, и лава кипит.
Буль-буль. https://www.kinopoisk.ru/user/1501223/comment/2304545/ - «Мефисто» — произведение искусства, возможно, суммирующее попытки определения итога военного периода и соответствующее финальной стадии принятия травмирующего опыта. Не эксплуатируя тему ужасов смерти, оно обращается к первопричинам. А также констатирует предопределенность катастрофы, делая интереснейшие выводы о человеческой природе и сущности искусства, преображаемого духом времени, подкрепляя их захватывающим сюжетом и уникальной изобразительной манерой. Вывод – шедевр на все времена. https://www.kinopoisk.ru/user/1099753/comment/2449156/
- Зачем человеку свобода? Нужна ли она ему? Ведь гораздо проще жить, думая, что есть те, кто лучше тебя знает о том, как надо и как не надо себя вести. Очень просто идти на один компромисс за другим, делать одну маленькую подлость за другой, заглушать голос своей совести громом аплодисментов. Когда я вижу по телевизору известных актёров, выстроившихся в очередь за государственной премией, я думаю об этом. Ведь все они говорят, что служат искусству, или занимаются благотворительностью, что их благотворительные фонды спасают жизни детей. И неважно, что деньги эти грязные и кровавые. Всегда можно оправдать собственную низость высшими целями. https://www.kinopoisk.ru/user/2561314/comment/1783220/
Сходная проблематика:
- Адвокат дьявола (The Devil’s Advocate), реж. Тейлор Хэкфорд, 1997.
- Андрей Рублев, реж. Андрей Тарковский, 1966.
- Артист (The Artist), реж. М.Хазанавичус, 2011.
- Бёрдмен (Birdman or (The Unexpected Virtue of Ignorance)), реж. Алехандро Гонсалес Иньярриту, 2014.
- Выбор Софи (Sophie’s Choice), Алан Дж.Пакула, 1982.
- Декалог (Dekalog), реж. Кшиштоф Кесьлевский, 1988.
- Дориан Грей (Dorian Gray), реж. Оливер Паркер, 2009.
- Жизнь других (Das Leben der Anderen), реж. Ф.Х. фон Доннерсмарк, 2006.
- Йон Рабе (John Rabe), реж. Флориан Галленбергер, 2009.
- Кабаре (Cabaret), реж. Боб Фосси, 1972.
- Капитан Волконогов бежал, реж. Наташа Меркулова, Алексей Чупин, 2021.
- Конформист (Il Conformista), реж. Бернардо Бертолуччи, 1970.
- Корчак (Korczak), реж. Анджей Вайда, 1990.
Монах и бес, реж. Николай Досталь, 2016.
- Мюнхен: на грани войны (Munich: The Edge of War), реж. Кристиан Швохов, 2021.
- Области тьмы (Limitless), реж. Нил Бергер, 2011.
- Покаяние, реж. Тенгиз Абуладзе, 1984.
- Пятая печать (Az ötödik pecsét), реж. Золтан Фабри, 1976.
- Смерть Сталина (The Death of Stalin), реж. Армандо Ианнуччи, 2017.
- Способный ученик (Apt Pupil), реж. Брайан Сингер, 1997.
- Убить дракона, реж. Марк Захаров, 1988.
- Фауст, реж. Александр Сокуров, 2011.
- Чаплин (Chaplin), реж. Ричард Аттенборо, 1992.
- Человек на все времена (A Man for All Seasons), реж. Фред Циннеман, 1966.
- Чтец (The Reader), реж. С.Долдри, 2008.